Муж с сыном, довольные после чая с пироженкой, которые в аэропорту всегда особые, стояли перед табло и ждали, как на нём появится время посадки моего самолёта в городе-герое Волгограде, одном из девяти российских городов-героев.

Самолёт вылетел из Москвы вовремя, но садиться не собирался. Пассажиры в салоне самолёта развлекались, наблюдая за тем, как солнце перепрыгивало из окон одного борта в окна другого, пока командир экипажа нарезал круги в воздушном пространстве Волгограда.

Наконец голос робота-женщины объявил: «Рейс 1182, следующий из Москвы в Волгоград, направился в аэропорт города Краснодара». Встречавшие уставились в метельное небо, определяя, куда развернул воздушное судно вздорный командир. Именно так выглядят кошки, спугнув воробышка, который был уже почти в цепких лапках.

Здесь, наверняка, была извергнутая моим мужем инвективная реплика, слишком короткая, чтобы её цитировать.

В салоне борта 1182 старший бортпроводник Анастасия объясняла притихшим пассажирам, что командир принял решение садиться в ближайшем доступном аэропорту, потому что волгоградский аэропорт не может расчистить полосу от внезапно свалившегося с неба снега. А мы-то ничего с неба не сваливали, и не видели в воздушном пространстве Волгограда никого, кто что-либо сваливал бы. Анастасия тогда применила манипулятивную технику. Она сказала, что командир может и правда вздорный, но рисковать здоровьем набитого битком самолёта он не может, даже при том, что салон бизнес-класса совсем пустой.
Дух приключения, конечно, витал в воздухе, и система кондиционирования с ним не справлялась вообще, но весь пассажирский состав самолёта мужественно заинтересовался журналами «Аэрофлот», которые находились в спинках впереди стоящих кресел. Я немножко поджуривала себя за то, что очень хотела дочитать биографию профессора Толкина до прибытия домой. И мне предоставилась прекрасная возможность.

В Краснодаре приземлились хорошо, там не было никаких метелей и гололёдов, потому что они невозможны при райской для зимы температуре плюс пять градусов по Цельсию. Ещё одно моё желание исполнилось — съездить в тёплый Краснодар. Только жалко было котика, который при посадке жутко орал в переноске. У меня самой с болью заложило уши.

Атмосфера в пассажирском сообществе была точно такая же, как на концерте: полное принятие, нежелание что-либо добавить или отнять, внимательная бдительность по отношению к попутчикам и никаких праздных разговоров… Сетования, роптания, жалобы — нет! Только признания друг другу в том, что не хотелось покидать Москву, или ехать в Волгоград, или расставаться с друзьями, или присутствовать на завтрашнем судебном заседании… Я вспомнила, что когда вышла из ГУМа, подумала — вот он, идеальный день для того, чтобы провести его в Москве — тепло, безветренно, красиво…

Было около 18 часов, когда мы заняли все объёмы маленького запасного аэропорта. Каждый час мы узнавали, что Волгоград никак не расчистит посадочную полосу, всего одну взлётно-посадочную полосу, над которой иронизируют пилоты прямо по громкой связи. Командир по имени Мария, тоже Аэрофлот, помню, так сообщила о том, что мы стоим в очередь на взлёт, что весь самолёт, включив телефоны по прилёту, принялся прямо из салона передавать этот анекдот родственникам и друзьям по сотовой связи.

Интернет сообщил нам, что один из самолётов, направлявшихся в Волгоград, сел в Астрахани, и мы все делали прана-йаму, потому что от Астрахани до Волгограда добираться столько же, сколько и от аэропорта до Волгограда.

Один борт такой же вздорный командир экипажа, как и наш, направил в Ростов (6 часов на машине).

Один ушлый пилот ухитрился игнорировать гололёд и приземлился в Волгограде.

Мы дышали всё усерднее и слушали, как сейчас модно, робота, зачитывавшего объявления равнодушным женским голосом. Любого из нас — разбуди ночью и спроси, что нужно делать с бесхозными сумками и автоматами для саморегистрации — таблицу Менделеева не вспомним, а все объявления процитируем слово в слово.

Мы всё жили и жили в запасном краснодарском аэропорту, используя туалеты и розетки, нервируя контроль при входе бесконечной циркуляцией из здания на улицу покурить и обратно подремать в жёстком кресле зала ожидания. Возвращавшиеся в здание аэропорта пассажиры борта 1182 устали доставать при досмотре телефоны из карманов, а прекрасные кубанские девушки в форме перестали просить включать телефоны для удостоверения в том, что это не взрывные устройства. Рамка звенела постоянно, и на звон уже никто не обращал внимания. Торическое движение, основа дуальности.

Нас дважды кормили горячим питанием в кафе «Под парашютом». Название действительно странное, вызывает нежелательные ассоциации у людей, просидевших пристёгнутыми половину пути из одного города-героя в другой город-герой из-за турбулентности (да, я забыла упомянуть в начале), но написано с соблюдением грамматических правил.

В час ночи нас должны были доставить либо в пункт назначения, либо в гостиницу за счёт авиакомпании. За несколько минут до часа ночи объявили посадку.

Летели как и из Москвы — 58 минут. Садились в напряжённой тишине, моя соседка крестилась по-православному, сняв уже платок с головы. Вестибулярный аппарат регистрировал незначительную амплитуду движений корпуса самолёта, короче — болтало. Но заземлились сразу все шасси, и полоса примагнитила самолёт.

Нас всех заждались в аэропорту назначения, нам всем готовили приём в совершенно разных местах. А я всё равно чувствую связь с женщиной, которая крестилась рядом со мной, девушкой, которая догнала меня и вручила мой телефон, забытый на зарядке, мужчиной, который, распространившись на три кресла в зале ожидания, выражался на сотрудника колл-центра Аэрофлота- расслабленно, лёжа, забывая подходящие слова. Парнем и девушкой, которые так отчаянно мешали мне проникаться деталями биографии Толкина, заигрывая друг с другом впервые в жизни в замкнутом пространстве борта 1182… Бедным несчастным кошаном, которого быстро снижали из практически стратосферы второй раз за сутки, и который хотел жить!!! спокойно!!!

Оля Сливкина